А вот без названия!Название: я не могу его сюда придумать, правда
Автор: nano_belkaБета: Elena AmericanПейринг/Персонажи: Эванс/Стэн
Рейтинг: за мат и парочку намёков пусть будет R, хотя граница с PG-13 тонкая
Жанр: как ни печально, но флафф (можно ведь, если хочется?)
Размер: чуть больше 2100 слов
Статус: готово
Саммари: я не могла не (2) видео, Эванс, спасибо.
Предупреждения: безбожный флафф, бля! самой стыдно. ООС, конечно
читать
- Ну как Италия?
- Она великолепна. Кажется, я влюблён.
Они оба знают правила игры.
Себастьян лежит на животе, отдыхая, он только-только опять начал нормально дышать. Крис проводит ладонью по влажной спине, Себастьян подаётся под прикосновение, как кот. Как всегда.
Крис увлекается, конечно: вместо короткого контакта – долгий. Ладонь скользит от шеи до бедра, но Себастьян вымотанный совершенно и только улыбается в подушку. Фыркает, отворачиваясь. Ладонь Криса продолжает свой путь.
- Может, тебя тоже для инстаграма снять? Мне надо вроде как отчитываться там.
- Давай. Могу предоставить свою пятку. Отличный отчёт.
- Она недостаточно презентабельна, прости.
Спустя годы Марго всё такая же красивая, возраст идёт ей на пользу; в глазах искры и огонь, огонь смягчён линиями тела и лица, но вспыхивает периодически: то в движении волос, то в какой-то подростковой ломкости шага. Она такая, вечная юность, загадка, подарок.
«Всех цветов мира мало для тебя», как-то написал ей очередной поклонник в записке к очередному букету, у неё уйма их, и поклонников, богатых и разных, и букетов, и она зачитывала слова, смеясь, а Себастьян подумал тогда: да правда же. Мало.
Рядом с ней легко почувствовать себя младше, во многих смыслах. Завораживающая, живая, настоящая – очарование в чистом виде. Себастьян смотрел на неё с восхищением пять лет назад, так же смотрит сейчас.
Он бы мечтал о такой женщине с совершеннолетия, будь он немного другим парнем. Будь он парнем, который только спраздновал совершеннолетие, или взрослым мужиком, который вдруг мозгами в него вернулся. Кризис среднего возраста, все дела. Тогда мечтается о таком лёгком ветерке, бризе с цветочным запахом, который сегодня здесь, завтра там; тогда мечтается о Марго.
На расстоянии такой ветерок только слегка кружит голову, вблизи не успеваешь его нагнать и чувствуешь себя ребёнком, который ловит воздушного змея, а тот уже улетел. Невозможно идеальный вариант со всех сторон, много кто желал бы такого для себя, мало кто бы выдержал.
«Почему бы и не», не один мужчина так думал и не одна женщина – у Марго слишком яркая, пульсирующая жизненная сердцевина, чтобы ограничивать себя.
«Давай попробуем», не раз звучало такое, не раз – и согласие тоже.
Всё заканчивается одинаково: она идёт под дождём, раскрыв зонт и держа высоко над головой, она возвращается к своим белым лошадям, она едет в Санкт-Петербург на Рождество. Целует племянницу в нос, обожает друзей. Она счастлива.
Крис как-то назвал её «эфирная», в точку попал. Он сам легко поддался её очарованию, но точно так же быстро ощутил дуновение сквозняка.
Она однажды сказала Себастьяну почти те слова, что Стив с Баки друг другу говорили: я с тобой всегда, что бы ни случилось, дорогой.
Лёгкий, прекрасный ветерок, неуловимый, но бесконечно нужный.
Друзья её любят за то, что она исполняет обещания; за то, что слишком хорошо знают, как придаёт сил такая поддержка, даже если ты проснёшься утром и наберёшь номер, а абонент вне зоны доступа. Как бы говоря: эй, дорогой, ты что, сам не можешь побыть сильным без меня?
Она всегда вне зоны доступа, но всегда рядом. Друзья её любят за это. Крис её любит – за многое, на самом-то деле.
Многие готовы её любить просто так, но не каждый действительно готов.
«Этот мудак», захлёбываясь, говорит ей Себастьян, «ты понимаешь, этот мудак!».
У него нет особого желания обсуждать Криса, да он ни с кем этого не делает, но с Марго делиться легко. Наверное, потому, что в ответ услышишь:
«Понимаю, дорогой», отвечает она.
«Этот мудак. Меня заебал. Бесит меня. Слишком много о себе возомнил. Ты представляешь, что он вытворил? Ты знаешь, что он сказал? Этот мудак. Этот мудак. Этот мудак».
«Конечно, дорогой, я понимаю. Мудак сказал, что Тоби – хуесос. Я тебе тоже часто это говорила».
Наверное, дело в том, что не просто понимает: Марго потрясающе умеет ответить и заставить тебя же встряхнуться; она спокойно говорит правду, и в её словах никогда нет ненужной злости. Она может в этот момент красить глаза или губы, поправлять причёску, застёгивать платье, раскорячившись, потому что как обычно туфли надела раньше. Она может всё, что угодно.
Она путешествует по Европе, и Себастьян пишет ей не так часто; но кому, если не ей? Он жалуется, будто не способен сам ничего решить, но проблема в том, что Крис слишком сильно. Выносит ему мозг. Во всех смыслах. И ему необходима опора, или хотя бы видимость её.
«Этот мудааак».
Он чувствует себя ребёнком, теперь не только рядом с Марго, но и рядом с Крисом тоже, с Крисом, который сам – непаханое поле для психиатра, блять. Я тебе не мальчик, говорит поза Себастьяна, его взгляд, интонации, я тебе вообще – никто. И он сам же опровергает всю эту хрень, стоит Крису оказаться чуть ближе.
«Как маленький», отвечает Марго, не первый раз уже так. Иногда она говорит, что они оба – как дети, но Себастьяну достаётся чаще. Он утешает себя мыслью, что она просто не знает Криса так, как он. Не знает. Так, как он. Чёрт.
А мудак просто решил поиграть в занятого козла: понимаешь, у меня съёмки, это мой первый блять фильм, я не могу, у меня нет времени, я не могу, я не могу, я не могу. Когда он так закрывается – делай что хочешь, достучаться почти нереально. Себастьян бесится. Потому что у него, блять, горит. И не двадцать лет, чтобы бегать за тем, что привык получать просто так.
«Но дорогой, он ведь правда снимает фильм. Разуй глаза: когда ты готовишься к роли, тебя невозможно оторвать».
Она, конечно, права.
Мне почти тридцать два, и я занимаюсь хернёй. Зеркалу признаться проще. Зеркало встречает признание невозмутимо: удивил, ага, конечно. Себастьян не замечает, что в отражении иногда другое скрыто: тебе почти тридцать два, и блять, мать твою, какой же хернёй ты занимался раньше. Раньше.
«У него странные отношения с матерью».
«Ищешь повод».
Почти тридцать два можно отпраздновать с друзьями или с любимым человеком – вернее.
Крис предупреждает за два дня до: у меня мероприятие, я не могу пропустить, и ещё одно, и ещё. Крис держит свои выдуманные дистанции прочнее, чем можно представить. Себастьян шлёт его нахуй и, нажав на отбой, понимает, что эмоций попросту нет. Он спокоен и всё ровно. Охуенно просто.
«Мне скоро тридцать два, блять пиздец!»
«А кажется, что двенадцать. Успокойся».
Как, если спокойствие теперь вообще условно?
«Прилетай ко мне, дорогой. На пару дней. Повеселимся».
Себастьян заказывает билет, и Рим встречает его жарой. Они веселятся, действительно, Марго всегда умеет расслабить. В этом городе всё слишком глобально, проблемы отходят на второй план, и Себастьян чувствует себя спокойным.
Они с Марго знают правила игры, даже в этом ему с ней повезло; про контракты ей ничего объяснять не надо. «Сегодня вечеринка – семейный ужин – день рождения подруги, мне нужна пара. Будь моей парой?» Этот вопрос уже пять лет для них – часть игры.
Марго сразу со смехом предупредила Криса: учти, у нас уговор о свадьбе, когда мне исполнится тридцать пять! И ты ничего не сможешь с этим сделать. Мы поженимся и будем одной из самых красивых пар Голливуда.
В её голосе тогда звучало много горечи, Себастьян не был тому причиной. Крис кивнул, усмехнувшись, пока что он готов не думать о будущем. До её тридцати пяти.
Я выделю тебе комнату в нашем доме, сказала тогда Марго Крису, снимая оливку со своего коктейля. С хорошей звукоизоляцией, добавила она.
Они гуляют по ночному Риму, Марго счастливая, она всегда счастливая, независимо от мира вокруг. В этом её сила.
Себастьян хочет написать Крису, как заебал этот чёртов контрактный инстаграм, но вспоминает, что Крис даже не звонил пока.
Фотография Марго сразу набирает больше тысячи долбаных сердец. Долбаных. Сердец.
«Покажи, покажи», она как девчонка сразу подпрыгивает, смотря на себя, да ты прекрасна, закатывает глаза Себастьян, и кто тут маленький ещё.
Крис звонит, когда они сидят в ресторане, Себастьян не хочет брать, но Марго выхватывает телефон у него из рук, нажимает на принятый вызов, и выбора нет.
У Криса уставший голос, у него нет долбаного инстаграма и даже твиттер в тягость, он будет удивлён, когда получит минус за роуминг; в его интонациях, несмотря на усталость, звучит теплота, и в голосе Себастьяна она, несмотря ни на что, звучит тоже. Он думает, что Крис, может, пьёт, что ему хреново, что слишком мало новостей и связей друг с другом – и чувствует себя, блять, заботливой женой. И бесится, и сухо говорит «спасибо», и кидает телефон.
У него вместе с вином – табу, но, чёрт возьми, сегодня его праздник – в крови разливается что-то горячее.
Марго улыбается и говорит: «с Днём Рождения, дорогой».
Себастьян остаётся с ней на несколько дней, маршруты насыщенные, некогда передохнуть, в этой стране, рядом с этой женщиной по-настоящему хорошо отдыхать.
Он возвращается в Штаты, Крис уже в Лос-Анджелесе, но Себастьян едет домой. К себе домой.
Крис звонит по скайпу – Себастьян отвечает. Я тебе не мальчик, первые минуты две у него получается держать лицо. Когда он видит Криса, загорелого, с отросшей бородой, какого-то далёкого и задолбанного непонятно чем – все маски слетают моментально.
«Заезжай ко мне перед Чикаго», говорит Крис, будто это совершенно нормально: сделать крюк, отменить все свои планы. Это нормально для них.
Себастьян приезжает, они снимают номер в гостинице, потому что будет слишком громко, слишком охуенно, они не виделись слишком долго. Такое лучше оставлять на нейтральной территории. Пока – лучше оставлять.
- Недостаточно презентабельна, значит?
Крис наклоняется, проводит языком от поясницы до плеча, по-хозяйски так, и Себастьян тихо стонет, прикрыв глаза.
- Нет. Недостаточно. – И ухмыляется, приподнимаясь. – Пожалуй, в Чикаго для отчёта я тоже позову Марго.
Ему так и не удаётся убедить Криса, но до инстаграма дело не доходит.
В гостинице херовый интернет, им обоим он не то чтобы нужен. Но Крис, проверяя смс, всё-таки заходит в твиттер.
- А блять, я опоздал.
Себастьян полусонно вопросительно мурчит.
- Акция. – Крис хлопает его по бедру, просыпайся типа, и Себастьян недовольно поворачивается к нему. – Сбор средств для больных неизлечимой формой склероза. Обливаешься ледяной водой, делаешь пожертвование, называешь ещё троих или сотню – и готово. Сутки на всё. Это называется благотворительность, присоединяйся.
- А без ледяной воды можно? Я легко простужаюсь.
- Нельзя.
- Я лучше сделаю пожертвование.
- Ты и так его сделаешь.
- Ты явно не уложился в сутки.
- Я уложусь в следующие. Твой возлюбленный Хемсворт меня назвал – знаешь, мне кажется, это знак. Или контракт. Наверное, контракт. В моём тоже что-то похожее было. С другими именами только.
Себастьян хмыкает, но Крис не дает ему покоя, тормоша.
- В этом все участвуют. Тебя тоже наверняка уже привлекли. А если нет, получишь пизды от боссов.
- Блять, я толком не заходил в интернет ебаную неделю, и всё было так спокойно. Стоило только связаться с тобой опять.
Себастьян берёт телефон и проверяет, и конечно, весь инстаграм уже заспамлен гребаной ледяной водой. «Сделайте это вместе с Марго!», «Сделайте это вместе, ребята!» Себастьян ухмыляется, представляя лицо Марго.
Конечно, Саладино не мог его не назвать, но Чарли? Чарли, друг, я не ожидал от тебя такой подставы, ты же знаешь, как я легко простужаюсь. Что мне проще сделать, чем показать. Что я умею пропасть надолго, и вообще в моей жизни ебаный пиздец.
- Я в любом случае уже опоздал, - говорит Себастьян. – Денежный эквивалент подойдёт?
- Не подойдёт. – Ладонь Криса снова начинает вести себя своенравно, и Себастьян, сопротивляясь для вида, быстро поддаётся. – Опоздание неважно, главное – сделай.
- Я надену водолазный костюм. – Дыхание уже сбивается, язык Криса горячий и жадный.
- Какой угодно. Только Зенья не порти.
Себастьян стонет, я не хочу, говорит он, у меня Чикаго, не хочу.
- Тебя заставят.
- И кто же?
Крис оставляет между плечом и шеей сочный засос и говорит в самое ухо, мурашки по телу Себастьяна расходятся как ток.
- Я.
Проходит несколько часов прежде, чем Крис дарит свой подарок. У тебя всё-таки был день рождения, улыбается он. Мудак.
Ты даришь мне билеты в театр? Себастьян хмыкает, распаковывая конверт, а Крис лежит на спине и смотрит в потолок. Дом? Своё завещание? Чек на миллион долларов, чтобы я отстал? Можешь не разоряться, я бесплатно это сделаю.
Нет, в конверте два билета на самолёт, датированных концом сентября. Себастьян долго рассматривает их.
- Я уже был в Риме.
Крис даже головы не поворачивает.
- Со мной ты там не был.
Себастьян прилетает в Чикаго за два дня до кона, у него начинается знакомый мандраж. Он учится справляться с этим сам, естественная часть твоей новой жизни, чувак.
Ещё одна её часть кидает сообщение, а в нем - ссылка на видео с ютуба. Себастьян открывает его.
В костюме, как хренов Бонд, не мог не выпендриться, и глаз не отвести, потому что всё это – большая игра. А Крис – большая кошка, знающая свою добычу.
«Мои номинанты – зимние друзья – Грилло, Маки и Себастьян, у вас двадцать четыре часа».
Себа-а-астьян. Мне-то ты не сможешь отказать.
Тягучая такая, интимная интонация – не уловишь, не поймёшь, если не знать.
Сука, какая же сука.
Себастьян просматривает видео один раз, ему хватает. Он думает: блять, Эванс, там же дети, ты совсем охуел.
Конечно, никто не обратит внимания, но слишком похожие стоны Себастьян слышал совсем недавно, когда под ним и Крисом тряслась столешница и Крис просто зверел, кончая, а у Себастьяна дрожали губы и вообще не было сил.
Чёртов сукин сын, Себастьян думает: нахуй, ничего я не буду делать, специально, лучше отдам свой грёбаный гонорар. Но в номинации ещё Маки, а Маки сто процентов не даст ему выйти, блять, сухим из воды.
Конечно, Себастьяну ничего не остаётся, кроме как написать Марго.
«Этот. Мудак».
А она уже в курсе.
«Только не в Зенья, умоляю!»
И спустя минуту:
«Хочешь, я тебя оболью?»